Название: Имя
Автор: Nikki 666
E-mail автора:
nikki666fucker@yandex.ru
Фэндом: к/ф "Безумный Макс 2: Воин Дороги"
Пара: Wez/Golden Youth
Рейтинг: NC-17
Саммари: Вез не знает, как зовут единственное существо на свете, до которого ему есть дело. А времени им отпущено немного, и времена теперь такие, что он может так и не успеть спросить. Успеет?
Предупреждения: насилие.
Дисклэймер: все герои принадлежат создателям фильма; автор не получает от их использования материальной выгоды.
----------------------------
Он проснулся перед рассветом. Наверное, от холода. В пустыне так холодно ночью, а перед рассветом становится еще холоднее. Не спасают даже одеяла. Даже стены палатки. А он никогда не спал в палатках. Не любил стен. Даже таких тонких и непрочных, как шкура или брезент.
А может быть, он проснулся от боли. Вчера, когда они охотились за водителями, на старом шоссе им попался настоящий гонщик. Согнал на обочину всю его команду. А один из этих тупиц, летя в кювет, ухитрился пальнуть из самострела. Попасть в того аса у него не было никаких шансов, но вот в том, что он попал в своего командира, была какая-то ирония судьбы.
Попал ему в плечо. Он, на своем мотоцикле, все-таки догнал того парня, но без подмоги делать там было нечего. Он был зол тогда. Ох как зол. Вырвал стрелу из плеча прямо у гонщика на глазах. Но тому было все равно. Глаза у гонщика были мертвые. Почти как у него самого.
Он так и не перевязал плечо, и теперь руку драла тупая боль. Боль и холод. Днем будет боль и жар. В этом вся жизнь. А была ли она когда-нибудь иной?
Он не помнил.
Он начал осторожно выпутываться из одеял. Теплый комочек у него под боком дернулся и застыл.
- Вез? - сонный, неуверенный голос.
- Спи, - прошептал он.
Показалось ему, или из-под одеяла и в самом деле донесся чуть слышный вздох облегчения?
Этой ночью он опять сделал ему больно. Всегда делал. Не умел по-другому. Не умел сдерживаться, не умел двигаться вполсилы, не умел вовремя остановиться. "Мне хорошо, Вез... Мне правда было хорошо... спасибо... я вот только отдохну немного..." Он знал, что это правда. Было хорошо. Только больно тоже было. Всегда. Это он тоже знал. И всегда чувствовал вину. И никогда об этом не говорил.
Он вообще мало разговаривал.
Он поправил одеяло - такой непривычный для него заботливый жест. Одеяло было теплое. Меховое. Пару месяцев назад они зажали на магистрали забавную парочку - женщина все еще таскала с собой подаренное мужем норковое манто. И она, и щедрый на подарки муж, должно быть, давно превратились в занесенные песком кучки костей, а вот мех все еще держался. Грел.
Из-под меха доносилось ровное дыхание. Он отогнул одеяло. Глянул. Спит. Снова спит. Вот и хорошо.
Он сидел на холодном песке по-турецки и смотрел на спящего у его ног человека. Неверного сумеречного света хватало, чтобы разглядеть каждую мелочь. Разметавшиеся во сне платиновые пряди. Тени на щеках от густых пушистых ресниц. Тревожно поджатые губы. Такой молодой, почти мальчик.
На востоке небо алело. Всходило солнце - скоро оно поднимется к зениту и станет ослепительно белым. Песок начинал нагреваться. А он все сидел и смотрел.
Смотрел на человека, которого, кажется, любил.
***
Вез не знал, как его зовут. Парень так и не представился, а сам он так и не спросил. Остальные подшучивали над ними, когда думали, что Вез не слышит. Но он слышал, и знал, что в банде его любовника называют Блондинкой. "Везова Блондинка". Сам предмет насмешек никак на это не реагировал - и не отзывался, и не обижался. А Везу это даже немного нравилось. Так что он не трогал шутников. Пока.
Гумунгус, их главарь, - может сколько угодно называть себя Повелителем Пустынь, главарь он и есть главарь; и не так уж намного он сильнее Веза, - Гумунгус, который в прошлой жизни явно чересчур много читал, звал Блондинку "Золотым Мальчиком".
Для Веза это было слишком длинно. Сам он, когда ему требовалось подозвать или окликнуть "его блондинку", звал его "малёк". Тот отзывался. Всегда.
Иногда его это смешило. Иногда настораживало. Иногда ему было грустно. Надо же, уже два года вместе, а он так и не узнал его имени.
Два года назад... два года - это так чертовски много времени. Тогда, два года назад, Вез еще помнил Войну. Теперь он просто помнил, что она была. Два года - больше семисот дней. А за день столько всего может произойти. Нет, Вез почти не помнил того, что было два года назад.
Даже странно, что тот день он так и не забыл.
Они гнались по скоростной полосе за трейлером. Вели его от развалин шахтерского городка. Такие трейлеры жрут уйму бензина, и водители всегда таскают с собой запас в канистрах. Недолгий, но богатый опыт уже успел их этому научить.
И на перекрестке, где они его все-таки загнали, они столкнулись с другой бандой. Сопляки, все до единого. У них не было ни одной машины. Только мотоциклы - многие из них не в лучшем состоянии. Черт, да у них на половине мотоциклов бабы сидели. Не банда, смех.
Но отчаяния им хватило. Они попытались-таки отбить трейлер у Везовой команды. Себе на погибель.
Таких банд - не банд, бандочек, - было полно и до Войны. Носились на угнанных "харлеях" и воображали себя крутыми парнями. Тогда, раньше, может, они и могли показаться кому-то крутыми.
Сейчас Везу и его ребятам потребовалось меньше пяти минут, чтобы с ними разобраться.
Потом было веселье. Пока половина чистила трейлер - бензин, запчасти, жратва, одежда - остальные порастащили по кустам тех горе-байкеров, что остались живы и более-менее невредимы. Девки, парни - теперь им было все равно. Мир стал непростым местом. Все хватали от, до чего могли дотянуться. "Чистильщики" ворчали, но особо не волновались - знали, что придет и их очередь.
Вез постоял немного у трейлера, следя за "разгрузкой". Потом отошел. Он присмотрел себе девку среди тех неудачников. Грудастая такая рыжулька. Ее уже подгреб под себя Жаб, но Веза это не беспокоило. На Жаба хватит одного пинка. Да он и не осмелится перечить.
И тут из трейлера раздались крики.
Вез молнией метнулся назад. Взлетел с подножки в кабину, перемахнул через выломанное сиденье в салон.
Трое из его команды, Лис, Череп и Клык, застыли посередине салона, уставившись куда-то в угол. У Лиса была рассечена бровь, и кровь тонкой струйкой стекала ему на щеку.
- Что? - раздраженно спросил Вез.
- Осторожно, Вез, - прошипел Клык, не сводя глаз с темного угла. - У него "пушка"!
Вез приблизился к ним. И увидел, на что они смотрят.
В углу зажался паренек. Один из той соплячьей банды. Наверное, запрыгнул через окно - стекол в них не было, только тяжелые занавески. Видно, пытался спрятаться. Тоненький, светловолосый. Широко открытые глаза, поблескивающие в полутьме, в упор смотрели на "чистильщиков". А в вытянутых вперед руках он сжимал револьвер.
Немецкий "зиг-зауэр". Чертовски громкая штука.
- У него "пушка"! - повторил Клык.
Вез молчал. Пару лет назад, когда еще шла Война, он получил контузию. После этого у него начались проблемы с долговременной памятью, а еще у него обострилось ночное зрение, и он видел в душном полумраке то, чего не видели его люди. "Зиг-зауэр" не был даже снят с предохранителя. Парнишка явно не умел пользоваться огнестрелом.
Или же просто забыл.
Был тут и еще один момент.
- "Пушка" его?
- Нет, - тихо ответил Череп. - Он был пустой. А когда Лис полез его вытаскивать, он это дерьмо нашарил где-то на полу. Долбанул его рукояткой по морде.
Вез успокоился окончательно. Если бы "пушка" была заряжена, хозяин трейлера хранил бы ее под рукой. А если она валялась так далеко, да еще и на полу... Патроны сейчас стали не меньшей редкостью, чем бензин. Потому Вез и предпочитал самострелы.
Он шагнул вперед, оттолкнув Лиса в сторону. Нагнулся, схватил мальчишку за руку и резким рывком поднял на ноги. Тот не успел даже попытаться нажать на курок - револьвер вылетел из его пальцев, упал на кучу тряпья под окном. Паренек коротко вскрикнул. Только один раз. Потом стиснул зубы и замолчал.
Вез вытащил его на свет. И замер, уставившись на него.
Что парень был ничего, он разглядел еще в темноте. Но только сейчас увидел, что он был по-настоящему красив. Неправдоподобно красив.
Платиновый блондин - волосы падали ему на плечи пушистой волной и сияли золотом, когда на них попадал солнечный луч. Безупречный овал лица. Тонкий прямой нос. По-девичьи пухлые, но четко очерченные губы.
И глаза. Огромные глаза. Карие. Почему-то это было так неожиданно, что Вез аж вздрогнул.
Плевать на ту рыжую дуру. Пусть Жаб и дальше с ней развлекается. Вез потянул свою добычу к выходу.
- Эй! - Лис толкнул его в плечо. - Он мой! Это я его нашел!
Вез не ответил. Просто протянул руку с самострелом - и Лис заткнулся навеки, пришпиленный стрелой к стене трейлера за глотку.
- Еще? - Вез недобро глянул на оставшихся "чистильщиков". Они отводили глаза. Вез спрыгнул из трейлера на асфальт и, дернув мальчишку за руку, заставил его сделать то же.
Он окинул взглядом перекресток. Дел тут еще на час, не меньше. Пока попробуют всех понравившихся малолеток... пока обдерут трейлер так, что от него останется лишь скелет... Время у него еще было. А раскладывать парня при всех почему-то не хотелось.
Он повел его к мотоциклу. Его пленник не упирался, не пытался вырваться. Понимал, наверное, что на своих двух он от мотоцикла далеко не убежит.
- Садись.
Парень беспрекословно устроился на мотоцикле позади Веза.
- Держись.
Руки с длинными пальцами осторожно, но крепко обхватили его за талию.
Вез завел мотоцикл, развернул его и погнал обратно по шоссе. До тех шахтерских развалин не больше десяти минут хорошей езды.
Городишко назывался Дуглас. "Рудник Дуглас" - так было написано на табличке, валявшейся у дороги. Продырявленный пулями дорожный знак. Городок разорили еще в те времена, когда люди считали, что могут позволить себе так бездумно тратить боеприпасы. Теперь это был еще один город-призрак - их было много в нынешней Америке. Выбитые окна, полуразрушенные стены. Эти дома больше не могли служить убежищем ни от врагов, ни от дождей. Но в Дугласе прятаться от врагов было некому. И дожди не шли уже давно - очень давно. А тень эти развалины все еще давали.
Вез остановил мотоцикл у одного из сохранивших крышу домов.
- Слезай.
Мальчишка слез и встал в двух шагах от мотоцикла, глядя себе под ноги. Было жарко - жарко как в аду, - но его била дрожь. Вез пожал плечами, вырубая зажигание.
Они зашли внутрь. Затхлая прохлада пахла мхом и толченым кирпичом, но после палящего полуденного солнца она была желанной. Пылинки танцевали в потоке падающего из окна света. Паутина висела по углам рваным кружевом. Стены были исписаны, но надписи быстро стирались. Их уже почти не было видно.
Вез толкнул пленника к стене. Тот прижался к ней спиной. Не двигался. Едва дышал. Боялся. И неудивительно. Сколько ему лет - шестнадцать, семнадцать? Вез, должно быть, казался ему чудищем из старого фильма ужасов. Высокий, здоровенный, в два раза шире его в плечах. Красный "ирокез". Зачерненные углем глазные впадины. Прикрученный к предплечью самострел. Вез знал, что это пугает. На то и было рассчитано.
Он оперся рукой о стену - ладонь рядом с белоснежноволосой головой. Парень вздрогнул. Вжался спиной в кирпичную кладку. Вез положил другую руку ему на грудь, распахнув коротенькую кожаную жилетку. Сердце у него колотится, как у кролика. Ладонь медленно поползла вниз. Такое обманчиво хрупкое тело - на самом деле под загорелой кожей пролегли стальные канаты мышц. Сейчас они все были словно камень. Парень был напряжен, как туго натянутая струна.
Вез провел ладонью по его животу, чувствуя тепло тела сквозь полуперчатку, гладкую кожу под кончиками пальцев. Парень со свистом втянул в себя воздух. Интересно, лениво подумал Вез, кем этот малыш был до Войны? Серфером? Фотомоделью? Певцом в рок-группе? На плече у него была татуировка, но Везу не хотелось сейчас ее разбирать.
Его рука спустилась на обтянутое черной кожей бедро. Погладила его. Перебралась на ягодицы - скрип кожи по коже. Парень побледнел и закусил губу. А, какого черта. У Веза не так много времени. Он рванул "молнию" его кожаных брюк.
Мальчишка расплакался.
Вез даже не знал, почему он вообще обратил на это внимание. Они все плакали. Потом кричали. Потом умирали. Чем этот отличается от остальных?
Но, видимо, чем-то он все-таки отличался, потому что Везу вдруг стало не по себе. Он прекратил возиться с его штанами. Неуверенно глянул на него. Парень кусал губы, из его глаз катились слезы, оставляя на щеках мокрые дорожки, а он даже не пытался их утереть. Смотрел на Веза. Страха в его глазах стало еще больше.
Когда он заговорил, Вез чуть не подпрыгнул. Он этого не ждал.
- Не... не злись... пожалуйста, - отчаянный шепот, прерываемый всхлипами. - Я не хотел... я сейчас... сейчас, - он, наконец, стал утирать глаза тыльной стороной ладони. - Сейчас. Извини...
Извини?!
Вез притянул его к себе. Обнял. Просто обнял, как ребенка. Как друга. Он не знал, почему он это делает. Но стало легче.
Парень прижался к нему. С ума сойти. Вез неловко погладил его по волосам.
- Ты не думай, - пробормотал парень куда-то ему в плечо. - Я все понимаю... это правила игры... не злись... я просто...
- Тихо, - сказал Вез. - Тихо.
Он продолжал гладить его по голове, плечам, спине. Неумелая ласка - на большее он был неспособен. Не привык. Но парень, кажется, успокаивался. Дрожь улеглась, всхлипы вскоре тоже прекратились. Только дышал он по-прежнему тяжело. Хрипло.
Вез чуть отодвинул его от себя. Посмотрел в заплаканные карие глаза. Дотронулся до мягкой, как пух, платиновой челки. Провел кончиками пальцев по извилистому мокрому следу на его щеке. Парень вздохнул. Но снова реветь, вроде, не собирался. Вез погладил его по плечу. По шее. Провел острием ногтя от подбородка вниз по горлу, там, где часто-часто бьется пульсом тонкая жилка.
Парень снова вздохнул. И обнял его за шею.
Вез на секунду замер.
- Ладно, - сказал парень. - Будь что будет.
И подставил ему лицо.
Вез поцеловал его. Так осторожно, как только смог - и, наверное, все равно слишком грубо. Соленый вкус слез. Жгучий привкус виски. Запах страха. И, несмотря ни на что, желания.
Одной рукой Вез удерживал его за талию, вторую запустил в его волосы. Платиновый шелк. Вез собрал губами слезы с его лица. Снова поцеловал в губы. В подбородок. В шею. В плечо. Едва отдавая себе отчет в том, что его поцелуи становятся все настойчивее. Парень часто дышал, вцепившись в его плечи. Вез не мог остановиться. Его рука снова сползла с талии вниз и назад, принялась мять упругую мягкую плоть. Парень ахнул, но не отстранился. Вез притянул его поближе к себе, стал спускать жилетку с плеч. Одной рукой получалось не очень ловко, но парнишка помог, сам вывернулся из черной безрукавки. Застонал, задрожал, выгнулся, прижался к Везу бедрами. Вез зарычал, покрывая поцелуями и укусами его грудь.
- Надо же, - выдохнул парень. - Надо же...
Вез был не в том настроении, чтобы спрашивать, чему он удивляется. Он и сам был удивлен. Он вел себя так странно. И ему было от этого хорошо.
- Сильный... ты такой сильный...
Вез сжал его в объятиях так, что сам испугался, не сломал ли что парнишке. Еще один поцелуй. На этот раз ему ответили. Не очень умело, но жарко. От этого Вез тоже успел отвыкнуть. С трудом оторвался от этих губ - уже припухших, запекшихся от его неосторожных поцелуев. С полурыком-полустоном оторвал себя от гибкого горячего тела.
- Сними, - севшим голосом сказал он, указывая на брюки паренька.
Тот кивнул. Расстегнул "молнию". Замешкался. Вез его не торопил. Он видел, что парень все еще боится. Страх был немного другой, но он был.
Парень поднял голову. Какие все-таки темные у него глаза.
- Ты ведь убьешь меня потом.
Не вопрос и не упрек. Обреченная констатация факта. От ответа Веза ничего не зависело - парень уже начал спускать брюки с бедер.
Но Вез ответил. Раньше, чем успел подумать.
- Нет.
И понял, что сказал правду. Он не собирался его убивать. Уж точно не сейчас. Не сегодня. Нескоро. Возможно...
Возможно, что и никогда.
- Нет?! - такой дикий всплеск надежды. Как эти глаза у него вообще на лице умещаются.
- Нет. Сними. Иди сюда.
Он пришел. Помог Везу расшнуровать ширинку. Положил руку на выпуклость под его брюками. Опять вздохнул.
- Знаешь, а я все еще боюсь... глупо, да?
- Нет.
- Вез? - да, он же слышал его имя, там, в трейлере.
- Вез, - подтвердил Вез с кивком. Небольшая теплая ладонь у него под животом сводила его с ума.
- Вез... ты... пожалуйста... ты постарайся не делать мне больно, ладно?
Он хотел исполнить эту просьбу. Каждый раз хотел. Но так ни разу и не сумел.
***
Солнце могло свести с ума. Оно не светило. Оно жгло. Словно пылающий яростью глаз Господа. Древнего Бога, в которого теперь мало кто верил, потому что мало кто о нем помнил. Все, что он мог - это наполнить свой взгляд всем гневом, болью и отчаянием, что у него накопились, и изливать их день за днем на убивших его людей.
Проклятый Богом штат. Раньше он назывался "Техас", с трудом припомнил Вез.
Он позволил Блондинке уговорить себя, и они спрятались от жгучих лучей под брезентовым навесом. Блондинка раздобыл где-то бритву, воду и мыло и теперь занимался Везовой прической. Равнял "ирокез", выбривал начисто остаток черепа. Бритва была тупая, царапалась, но Блондинка изо всех сил старался быть осторожнее, и Вез терпел. Чтобы занять чем-то руки, разобрал свой самострел и стал приводить его в порядок. Рутинная работа отвлекала. Успокаивала. Это было нелишне.
Потому что Вез был в бешенстве.
Сколько они уже здесь сидели? Сколько дней торчали в этой чертовой пустоши, изредка делая вылазки на шоссе в поисках неосторожных водителей? Сколько недель смотрели, просто бессильно смотрели на окопавшихся у вышки придурков?
Смотрели, как эти сукины дети жгут бензин.
Да, они его жгли. У них его было столько, что они заряжали им огнеметы! Огнеметы, которые били по любому, кто подходил к их баррикаде из разбитых машин слишком близко.
А они просто смотрели.
Сколько дней?
Не только слабый на память Вез, но и все остальные уже потеряли счет.
Когда они наткнулись на эту вышку посреди пустыни, она показалась им лакомым кусочком. Еще бы! Тонны бензина. Вез не мог даже представить себе столько бензина сразу. И люди, которые жили там, не были бойцами. Кроме, может, двух-трех. И оружия у них почти не было.
Только вот они уже построили баррикаду и соорудили огнеметы, потому что банда Гумунгуса была далеко не первой, позарившейся на их богатство.
Если Гумунгус и дальше будет с ними цацкаться, так все и останется.
Вез пытался убедить его этим утром. У нас кончается топливо, говорил он. Колодцы пересыхают, говорил он. Еды не хватает на всех, говорил он. Хватит сидеть и смотреть. Надо прорываться внутрь. Огнеметы не могут держать весь периметр одновременно. К банде в последние месяцы прибилось столько всякого сброда - пустить их вперед, пусть себе жгут их, пока остальные займутся делом. Все равно ни на что большее они не годны.
Но нет. Вместо согласия он получил еще одну порцию чуши. "У них кончатся припасы. Они не смогут долго прятаться за своей баррикадой - ведь мы не даем им даже охотиться на кроликов. Скоро они пойдут на переговоры. И тогда пробьет наш час." Дерьмо собачье. Вез видел, что там, внутри. Кроликов они разводили сами. И кур. И у них была скважина - не полусухой колодец, а хорошая глубокая скважина с чистой водой. Они могли отсиживаться там до скончания веков. И, судя по всему, именно так и собирались сделать.
Вез не стал спорить с Гумунгусом. В разговорах они был не силен. А решить вопрос привычными методами не мог. Гумунгус был огромен. Окружен щитом из людей. А еще у него была пушка с разрывными пулями. Словишь такую в плечо - прощайся с рукой. Вез боялся этой штуки. И ему не стыдно было в этом признаться.
Так что он просто ушел. Как всегда.
Он глухо заворчал, вспоминая об этом. Так туго натянул тетиву, что чуть ее не порвал.
- Опять задел? - голос у него над ухом прозвучал обеспокоенно.
- Нет.
Тихий мелодичный смех. Тонкие пальцы взъерошили его "ирокез".
- А я все. Готово. Навел тебе... красоту.
Что-то холодное коснулось его затылка, и он вздрогнул.
- Ой. Извини.
Вез полуобернулся. Это была цепь, крепившаяся к собачьему ошейнику у Блондинки на шее. Вез ухмыльнулся. Перехватил цепь. Подтянул Блондинку поближе. Заставил нагнуться и укусил за мочку уха.
- А-ай, - тихо протянул Блондинка и снова рассмеялся. Вез с трудом преодолел искушение стянуть с него штаны прямо здесь.
Цепь была пережитком. Остатком прежних времен. Когда Вез привел его в банду, Гумунгус не испытывал к нему большого доверия. "Ты завел себе домашнее животное? Отлично, Вез, но только будь добр, посади его на цепь. Я не уверен, что он у тебя не кусается." Вез был так взбешен, что хотел уйти. Бросить это сборище умников. Он и до этого охотился в одиночку, знал, как выжить. Но парень ему не дал. Сам раздобыл где-то ошейник и цепь и принес ему. Тем же вечером. Вез помнил, что когда он пристегивал цепь к ошейнику (Блондинка опустился на колени и поднял волосы с шеи, чтобы ему было удобнее), у него комок встал в горле. В тот момент он начал понимать, что в нем что-то изменилось. Сломалось... нет, встало на место. Словно вправили вывихнутую кость - больно, но знаешь, что теперь все будет в порядке.
Сначала Вез действительно крепил второй конец цепи к своему ремню. Цепь была достаточно длинной, а Блондинка и так не отходил от Веза ни на шаг, так что мешало это несильно. А потом и необходимость отпала. Гумунгус признал, что "Золотой Мальчик" не опасен. Для своих. Для чужих Вез подарил ему трофейную биту. Похожа на бейсбольную, только длиннее и конец у нее уплощен. Если ударить ребром, можно сломать позвоночник. Блондинка это уже умел.
Теперь он чаще всего пристегивал цепь к собственному поясу. Или оставлял как есть. Как сейчас. Везу со временем это начало нравиться. Эта цепь ему... шла.
- Пусти-ка, Вез... я бритву отдам, о'кей?
Вез нехотя выпустил цепь из пальцев. Лениво проследил взглядом, как Блондинка нагибается под пологом, выбирается из-под навеса, направляется прочь. Прищурился, пытаясь разглядеть, в чью палатку он понес это тупое сокровище. Жаб. Ну разумеется. У Жаба есть все. Вез задумался было, чем это Блондинка с ним расплачивается, потом усмехнулся. Скорее всего, что ничем. Жаб знал, чей это мальчик. А перед Везом он всегда лебезил.
Через секунду Блондинка показался из Жабовой палатки. Направился назад. Тихонько что-то напевал. Как-то раз он сказал Везу, что действительно до Войны пел в рок-группе. Что они играли кавера Van Halen и Cheap Trick. Названия Везу ничего не говорили, хоть и были смутно знакомы, но он любил, когда Блондинка пел.
Но парень вдруг остановился. Застыл среди песка, глядя в сторону вышки. Вез насторожился.
- Вез, посмотри-ка! - позвал Блондинка. И в ту же секунду слух Веза уловил далекий глухой рокот.
Он выбежал из-под навеса. Глянул туда, куда указывал Блондинка.
У вышки появилось два облачка пыли. Они быстро удалялись от ворот, направляясь в сторону старого шоссе.
Две машины?
Они выслали разведчиков?
Да еще сразу двух?
Давненько они так не наглели. Вез уже успел соскучиться.
- Хохотун! - крикнул он, бросаясь к своему мотоциклу. - Ты и две тачки! Любых!
Хохотун, выскочивший на крик из своей палатки (и, похоже, сорвавшийся прямо с бабы), все понял с полуслова и кинулся к машинам, созывая команду. Он вообще был сообразительным парнем, хотя на первый взгляд и не скажешь. Первый взгляд на полувыбритую низколобую голову с тяжелыми бровями, неохватную шею и постоянно растянутое в идиотской улыбке лицо много кого уже подвел. Некоторые люди прожили бы гораздо дольше, если бы не доверяли первому взгляду.
Блондинка был уже рядом, на ходу торопливо пристегивая цепь к поясу.
- Садись, малёк.
За его спиной взревели моторы. Вез обернулся и, пока Блондинка устраивался сзади, оценивающе оглядел две машины, выезжающие со стойбища следом за Хохотуном. Две пары Берсеркеров. Берсеркеры присоединились к банде с полгода назад и были, по мнению Веза, единственным стоящим пополнением за недавнее время. Они ездили парами на маленьких двухместных "багги", идеально приспособленных для песчаных дорог. Один вел, второй стрелял. Странные были ребята - по такой погоде ходили затянутыми в кожу с ног до головы и даже в самый жаркий полдень не снимали с головы шлемов, но кто теперь без странностей? Когда они только появились, их было тридцать, и они привели с собой пятнадцать машин. Теперь осталось двадцать четыре Берсеркера на десять "багги". По нынешним временам - весьма и весьма низкий порог смертности.
- Держусь, Вез.
Не теряя больше времени, Вез вывел мотоцикл на дорогу и погнал его наперерез ближней машине разведчиков.
Погоня была недолгой - эти детки гонщиками не были. А когда Багги стал догонять их, один из водителей запаниковал, стал ошибаться и перевернул свою "легковушку" сам, без всякой посторонней помощи. Вторая машина все еще пыталась уйти, но с каждой секундой теряла скорость - кто-то из Берсеркеров удачным выстрелом продырявил ей резину. Вез жестом отправил один "багги" ей вдогонку. Сам он затормозил у перевернутой легковушки, рядом со вторым "багги". Через секунду к ним подлетел Хохотун на своем "харлее".
Из-под перевернутой машины показались руки. Затем голова с плечами. Фигура в мешковатом светлом комбинезоне выбралась на дорогу и бросилась бежать. Берсеркеры с воем и улюлюканьем повыскакивали из "багги" и кинулись в погоню.
Вез слез с мотоцикла, коротко велев Блондинке: "Держи". Подозвал Хохотуна и они вдвоем вытащили из-под груды покореженного металла водителя "легковушки". Мужик был жив и на вид несильно покалечен. Мог на что-нибудь сгодиться. Он был в сознании; на Веза с Хохотуном смотрел со страхом и ненавистью. Это Веза не волновало. Пару недель назад они поймали какого-то идиота на легком мотоцикле, и вот он здорово вывел его из себя. У того парня во взгляде была жалость. Ни страха, ни ненависти. Жалость и отвращение. Он не отвечал ни на какие вопросы, а только гнал и гнал какие-то безумные проповеди. Жалел их. Веза это так взбесило, что когда Гумунгус решил, что парень им не нужен, Вез привязал его за ноги к своему мотоциклу и как следует прокатил по прериям. Земля там была песчаная, твердая, местами каменистая и чертовски шершавая, так что проповедовать этот праведник перестал почти сразу, а вот орал еще долго. Вез остановился, только когда понял, что парень не кричит уже минут пять. Да к тому времени кричать ему было и нечем. Блондинка тогда перепугался, уткнулся лицом Везу в спину и отказывался оборачиваться, но Вез был рад, что сделал это. Жалеть их вздумал! Будто сами они чем-то лучше. Черта с два. Ангелы на Земле перевелись уже давно.
Берсеркеры поймали беглеца и тащили его обратно. Тот бешено вырывался. После одного такого отчаянного рывка с его головы слетел неуклюже замотанный белый шарф...
... И Вез, глядя на рассыпавшуюся массу каштановых волос, с изумлением понял, что это не он, а она.
Женщина.
Они выслали на разведку женщину?
Они что, совсем свихнулись?!
Да еще и молодую. И с неплохим телом. Берсеркеры, обнаружив, какую удачу послал им случай, срывали с нее комбинезон. Мужчина на земле дернулся, пытаясь подняться, и Хохотун пнул его в челюсть. Тот бессильно откинулся на обломки своей машины.
Глядя, как Берсеркеры валят женщину наземь, Вез подумал, что, возможно, Гумунгус не так уж неправ. Люди там, внутри, похоже, в отчаянии. Если уж они посылают наружу баб...
Женщина кричала. Хорошенькая. Большегрудая. Вез в замешательстве оглянулся на Блондинку. Тот смотрел на него. Пристально. Черт. Он снова глянул на пленницу - ее почти не было видно под навалившимся на нее Берсеркером. Он бы с удовольствием принял участие в забаве... но... он снова оглянулся. Смотрит, гаденыш эдакий. Глаз не сводит. Мрачный. Вез почувствовал, как в нем шевелится раздражение. Мать твою, он ведь на нем не женился! И в вечной верности не клялся.
Берсеркеры уже закончили свое дело. Хохотун тоже поглядывал на девку, но поперед Веза лезть не решался. А Блондинка все смотрел на него. Взгляд был почти жалобный. Просящий. Он хотел уехать отсюда. Вез вздохнул. Вернулся к мотоциклу и сел. Блондинка вцепился левой рукой ему в бок - правая была занята битой.
- Ваших долго нет, - сказал Вез Берсеркерам. - Догоняйте.
Берсеркеры без лишних слов полезли в "багги".
- Ты, - Вез кивнул Хохотуну. - Стереги.
- Их двое! - заныл Хохотун. - У меня глаз на жопе нету! - он явно собирался воспользоваться пойманной малышкой и резонно опасался, что пока он будет этим занят, второй пленник попытается что-нибудь предпринять. - Что мне тут, кругами бегать?!
Вез поморщился. Столько бесполезного ору. Он поднял руку и двумя выстрелами пригвоздил пленника к машине за оба плеча. Мужик взвыл. Зато теперь не двинется с места.
- Стереги, - повторил он, заводя мотоцикл.
Он выехал на шоссе вслед за берсеркеровским "багги", но следовать за ними не стал. Вместо этого он развернулся в противоположную сторону.
Блондинка убрал руку с его талии. Держался за сиденье. Вез сам научил его так ездить, чтобы парень не мешал ему целиться. Теперь он спиной чуял исходящую от него напряженность. Снова вспыхнуло раздражение, на этот раз сильнее. Вез протянул назад руку, отстегнул цепь от Блондинкиного пояса и пристегнул к своему ремню. Спереди. От рывка Блондинка чуть не слетел с мотоцикла на полном ходу. Теперь ему пришлось прижаться к Везу вплотную. Но руку он на место так и не вернул.
Чертов сопляк.
Раз уж он утащил Веза с вечеринки, пусть сам и разбирается с последствиями. Такими, например, как вставший Везов член. С которым, кстати, чертовски неудобно вести мотоцикл.
Он направлялся к полуразрушенному невысокому строению в паре миль от вышки. Когда-то это была заправочная станция. Теперь вычищенное мародерами здание превратилось в абсолютно пустую кирпично-железно-деревянную коробку. Словно гигантская банка из-под консервированной говядины.
Вез завел мотоцикл внутрь, пройдясь колесом по поваленному указателю "Ист-Текзас - 2 мили!". Остановился. Открепил цепь от ремня. Слез. Блондинка остался сидеть. Он бросил биту, держался обеими руками за ошейник и ловил ртом воздух. Вез прогнал прочь закравшуюся было жалость.
- Слезай. Сейчас.
Блондинка поднял на него глаза. Ага, теперь мы испугались. У Веза в лице не дрогнуло ни мускула, и Блондинка, опустив голову, слез с мотоцикла.
- Раздевайся.
Блондинка не стал пытаться тянуть время, возясь с застежками безрукавки. Понял все преотлично. Расстегнул брюки, спустил их.
- Обувь тоже.
Удивленный взгляд. Но спорить он не стал. Нагнулся, расстегнул тяжелые ботинки. Остался в одной жилетке. Не смотрел больше на Веза.
- Перегнись через сиденье.
Блондинка опустил голову еще ниже. Повернулся к нему спиной. Нагнулся, лег животом на кожаное сиденье. Замер.
Вез подошел к нему. Медленно. Тяжело ступая. Плечи Блондинки вздрагивали при каждом звуке шагов. Вез расшнуровал брюки, наблюдая, как гладкая, шелковистая, как у ребенка, кожа покрывается мурашками. Блондинка сглотнул.
Вез потрепал его по ягодицам. Почувствовал пробежавшую по его телу дрожь. Нет, прелюдий он устраивать не собирался. Одну руку он положил ему на бедро, удерживая его. Второй пристроил свой до боли затвердевший член к тугому входу. Блондинка снова сглотнул. Вез ухватил его за волосы и вошел в него резким толчком.
Блондинка не издал не звука. Только резко выдохнул сквозь сжатые зубы. Вез раздвинул ему ноги пошире. Так тесно... Наверное, ему опять больно. Но сейчас Везу было все равно. Он был зол. На Блондинку, за то, что то считал Веза своей собственностью. На себя, за то, что ему было на это не плевать. На чертову бабу, которая так невовремя им подвернулась. Он был зол на всех. Но под рукой был только Блондинка.
Впрочем, "под рукой" - не совсем то слово.
Если на то пошло, он не так уж хотел его наказывать. Просто трахнуть его по-быстрому, чтобы избавиться от этого жгучего желания. Вскоре Блондинка начал постанывать. Вез не удивился. Он этого ждал. Задвигался быстрее. Быстрее, сильнее... еще быстрее... жар, теснота... стоны... вскрики... Блондинка кричит... зовет его по имени... громче и громче... и он уже не лежит под ним безжизненной куклой, он прогибается и двигается ему в ритм... быстрее... "Ох, ВЕЗ!"... судороги пробегают по мышцам под его руками... длинный, бесстыдный крик... жара вокруг него становится еще теснее... сжимается... снова, снова... Вез рычит, ахает, кричит, чувствуя, как болезненный, вымученный оргазм сотрясает распластанное под ним тело... и он тоже кончает, с рыком-криком-стоном, чувствуя как жар выплескивается из него, вытекает, уходит...
Ушел.
Вез покачнулся. Тяжело оперся о Блондинкину поясницу. Блондинка вздохнул. С присвистом. Вез отодвинулся от него, выскальзывая из тесной горячей ловушки. Попятился. Оперся спиной о стену. Зашнуровал брюки. Застегнул ремень.
Блондинка разогнулся, чуть слышно охнув. Неловко нагнулся, нашарил на полу одежду. Когда он повернулся за обувью, Вез увидел, что по его бедру тонкой змейкой ползет вниз темная струйка. Кровь. Его пронзило острое раскаяние. Но исправить он уже ничего не мог. Так что он промолчал. Снова.
Блондинка оделся. Обулся. Вез наблюдал за ним слегка встревоженно. Раньше он никогда с ним так не обращался. Не то чтобы он боялся...
Блондинка поймал его взгляд. Неуверенно улыбнулся. Вез, сдержав вздох облегчения, улыбнулся в ответ. Блондинка отвернулся к мотоциклу. Достал кусочек ветоши. Он всегда носил его с собой - они не первый раз использовали мотоцикл не по назначению, а на пользу ему такая смазка не шла.
Вез опустился на пол у стены и смотрел, как он чистит мотоцикл. Вытирает с него пыль, грязь. Везову сперму. Свою кровь.
Так паскудно на душе Везу еще ни разу не было. Сколько он себя помнил.
- Знаешь, - тихо сказал Блондинка, не оборачиваясь, - иногда мне кажется, что ты будешь рад, если меня убьют.
Вез скрежетнул зубами. Блондинка торопливо оглянулся.
- Не обижайся... Это я так. Глупость сболтнул.
Он правда так думает? Правда?! А ведь Вез никогда и не задумывался, что Блондинку могут... убить? Как это - его вдруг раз - и не будет? Отдавал ли Вез себе отчет в том, как он привык к этому? К тому, что не остается больше один по ночам? К тому, что кто-то разговаривает с ним вот так, не ожидая ответа - или угадывая этот ответ по малейшему изменению в лице, по принятой позе? К постоянному успокаивающему теплу за спиной?
А мальчик думает, что...
- Прости, - с отчаянием сказал Вез. - Прости.
Удивление, да что там, изумление в этих темных глазах было как пощечина. Как удар ножом. Как стрела, расщепившая кость. Больно.
- Прости.
- Л-ладно... - недоуменно отозвался Блондинка.
- Иди ко мне. Пожалуйста.
Блондинка опять улыбнулся - на этот раз по-настоящему. Подошел, осторожно опустился на пол рядом с ним. Вез подгреб его к себе. Обнял. Блондинка положил голову ему на плечо.
Может, вот это он и чувствует? Когда тебе больно, так больно - и в то же время так хорошо, что хочется, чтобы это никогда не кончалось...
- Если тебя убьют... - Вез мучительно подыскивал слова. - Если тебя убьют, меня... не станет.
- Вез...
- Да, - Вез зарылся лицом в светлые-светлые волосы. - Да.
Потому что то, что останется, будет уже не он.
- Спасибо.
Вез прикусил губу. Вздохнул. И спросил:
- Как тебя зовут, малёк?
Блондинка чуть отодвинулся. Заглянул ему в глаза. И Вез понял, что парень этого ждал. Ждал все два года. Все семьсот с лишним дней. Все это несметное количество часов. Ждал, пока ему станет настолько не все равно, что он спросит.
Больно и хорошо. Хорошо и больно.
- Джимми.
Несколько букв. Несколько коротких звуков.
Имя.
- Джимми, - повторил Вез.
Волосы. Глаза. Улыбка. Теперь он знал, как назвать это все одним словом.
Он запомнит его имя.
Запомнит, даже если для этого ему придется вырезать его у себя на руке.
Запомнит навсегда.
--------------------------------